Не берусь ставить себя на одну планку с великим поэтом, но и примазываться к тому Арбату, каким видел, чувствовал и понимал его Булат Окуджава, не могу. Да, Арбат и для меня близкая, почти родная улица. Но я здесь не родился, не рос. Более того, у меня здесь не было, и нет ни друзей, ни товарищей, ни знакомых. И говоря об Арбате, я не могу использовать стандарты, основанные на внутренних ощущениях тех людей, которые родились и выросли здесь. Я человек явно из- вне этого пространства: и физического, и культурного, и социально-психологического. И ощущения у меня видимо иные. И стандарты, сформировавшиеся за время встреч с Арбатом, тоже – внешние, сугубо провинциальные.
Между тем, никто ведь не откажет мне в естественном праве любит эту улицу. И даже, о, наглость, где-то считать ее своей. Моим встречам с Арбатом чуть больше 30 лет. Я застал ее в пору, когда на ней не было всего этого нынешнего лоска, и она ничем особенным не отличалась от других изношенных старинных московских улочек советского периода. Но, возможно, рядом уже был новый, воистину советский Новый Арбат – улица Калинина, сверкающая своим аляповатым советским глянцем, и улочку эту, буквально приткнувшуюся к витрине социалистического модерна, не заметить и не выделить было невозможно. Ездил то я и ходил сначала ради всех радостей и удовольствий улицы Калинина, а влюбился по уши именно в Арбат.

Фактически, мы встречаемся с Арбатом столько же раз, сколько я приезжал в Москву. На пальцах пересчитывать не буду, но точно могу сказать, что это случалось несколько десятков раз. В Москве я мог находиться день, неделю, месяц, даже немного больше, но Арбат всегда входил в программу всех моих свободных от иного бремени и занятий экскурсий и прогулок.

О странном названии

Раньше я не знал и, честно говоря, не задумывался, откуда произошло это странное название. Но, точно берусь утверждать, что оно всегда мне казалось каким-то очень аристократичным. В воображении возникали всякие пышно разодетые "графья", графини и прочая отборная московская публика. А что можно было ожидать от паренька, который вырос в городе, самым изысканным названием улицы которого, была улица Строителей.
Оказывается, есть несколько версий происхождения название "Арбат". Одна из них является наиболее популярной и означает "пригород", "предместье". От арабского словечка "рабад". Вот так, и не иначе. Арбат далеко не всегда находился в центре Москвы. Немало лет, если не веков, он был окраиной, предместьем столицы. На месте нынешнего Садового кольца начинался густой лес, где по ночам шныряли волки и разные темные людишки. Сейчас это уже трудно себе представить, но ведь и 500-600 лет назад тогдашнему москвичу, жителю "арбада" не просто было себе вообразить, что на месте тогда привычного леса встанут вдруг громадные дома, а между ними, как зайцы, побегут автобусы и автомобили. От того "арбада" сейчас, наверное, не осталось вообще ничего.
Ученые считают, что улица с названием "Арбат" появилась где-то в 14 -15 веке. Как раз тогда, когда вокруг Москвы стало складываться централизованное Русское государство. Примерно с 16 века эту улицу и прилегающий к ней район заселили купцы и ремесленники – "люди невеликие". Разночинной она была до 18 века, когда ее удобства и перспективы сумела оценить московская аристократия, постепенно, шаг за шагом, вытесняя простолюдинов и придавая улочке аристократические черты.
Пожар, спровоцированный пребыванием войск Наполеона в Москве в 1812 году стал еще одним водоразделом, разделивший надвое размерное течение арбатской жизни. Спаленный почти дотла Арбат все же возродился. Но безупречный аристократический вид 18 века был уже утрачен навсегда – пришли иные времена и иные нравы. С середины девятнадцатого века тихий, беззаботный, несущий на себе дворянские черты Арбат вдруг стал деляческим, суетливым, оживленным, расчетливым. Здесь в изобилии начинают строится доходные дома, гостиницы, магазины, лавки. Все возвращается на круги своя и сюда снова возвращаются купцы и простолюдины.

Еще одну революцию улица Арбат пережила уже на заре советской эпохи, в 1986 году. Прямо на наших глазах из московской "замухрышки", серьезно подрывавшей авторитет своего младшего брата – по-советски фешенебельной улицы Калинина (Kalinin street), улица становится похожей на русскую матрешку, приобретает сувенирный, экспортный вид, где на продажу идет вся "а-ля" русская, полусоветская, полукабачная, клюквенная Россия. Недаром так быстро ее приняло и оценило все наше торговое и торгашеское сообщество. Арбат приобрел эклектичные культурные и социально-психологические черты. Черты улицы, где каждый может найти что-то свое и, наоборот, что-то чужое. Чего душа ждет и надеется, а чего просто физически неприемлет.