- Не в качестве лечения, а для профилактики. Чтобы никакой вирус не попал. Как-то в школе у нас полшколы гриппом заболели. Школьники слегли, учителя. А мне все ни почем. Так вот ученики на меня чихали, сморкались. Хотели, чтобы я заболел. Не вышло! Всю эпидемию на ногах простоял и здоровым вышел.
Пауза.
- А хотите, я вам покажу, как я воду пью? Есть у вас время?!
А почему нет?
Вместе с Виктором Алексеевичем и собачьей сворой мы совершаем небольшую прогулку к его дому. Возле дома раскрывается и секрет того мешочка, который старик волочил на своих санках. Там был кости, которым он тут же начал угощать своих "братьев меньших". Заодно попросил сфотографировать дом и себя с собаками на фоне своего "родового гнезда".
- Пойдемте в дом!

По пути в дом, Виктор Алексеевич успел рассказать небольшую байку, касающуюся его жены. Оказывается, она нередко упрекает мужа, покрикивает на него. Выход Виктор Алексеевич нашел весьма оригинальный. Оказывается, у него в доме есть заветные места, где концентрируется в небольших дозах статическое электричество. Это электричество он и использует в воспитательных целях, каждый раз "подставляя" женщину под небольшую "струю". Результат ошеломляющий. Из агрессивной, озлобленной, вечно ругающейся и всем недовольной женщины, после такого "дождичка" на свет выходит мягкая, ласковая, терпимая ко всем его выкрутасам бабулька. Хотите, - верьте, хотите - нет!
- Так и жмется ко мне. Так и тянется. Просто, ручная становиться. – хвастается экспериментатор – старик с "садистскими наклонностями".

Зашли в сени. Действительно, в углу, в ящике стояли бутылки разного происхождения, явно содержавшие лед. Виктор Алексеевич тут же схватил одну из них и опрокинул ее содержимое себе в рот:
- Смотри, корреспондент!
- Извините, не успел! – говорю. – Нельзя ли еще попозировать?
Старик, явно склонный к публичным выступлениям, без колебаний сделал дубль, давая возможность приметиться, прицелиться и выстрелить:
- Благодарю.
- Эй, - крикнул Виктор Алексеевич, - Вера Васильевна хороших людей встречай. Корреспонденты пришли!

Вера Васильевна, жена нашего "шалопая" встретила нас очень хорошо. Собрала столик, заварила чаек, слетала в погреб за грибочками. А у дедушки рот не закрывался ни на минуту.
- Вот вы родником интересуетесь. А я знаю историю, которую никому рассказывать нельзя. Вот кто ее знал и попытался рассказать – все умерли. Рассказал – и дом, через несколько дней, пустой стоит.
Пауза.
- Хотите, расскажу?!
Мы пожимаем плечами. Это после таких-то ужастиков. Мы ничего плохого обитателям этого дома вовсе не желаем.
- Так вот. – хитро прищурившись начинает свой рассказ дедуля. – Было это в 18-ом году. В Череповце пришли к власти большевики. Всех, кто против коммунистов – расстреливали. А со стороны Москвы ехал воз. А в нем золото, иконы, церковные ценности. И когда этот воз в Ирдоматку пришел, тут их встретили, посидели и предупредили. Мол, дальше ехать нельзя. Поймают, все отберут, а вас расстреляют.
И, что вы думаете? Возницы этому предупреждению вняли, куда-то исчезли. Потом возвращаются пустые.
- А где груз то? – спрашивают.
- А не вашего ума дело! – отвечают.
С тех пор никто этот груз не видел, хотя многие пытались его отыскать.

Подобные версии с польским золотом и т.п. мы уже как-то слышали. Пожимаем плечами, глаза жадным огнем не зажигаются. Ну, пусть еще 100 лет полежат. Будет народу плохо, отыщут, все в жизни пригодиться.
- Так, значит, церкви в Ирдоматке не было?
- Нет, конечно. Что вы? Церковь была в Богослово, туда ходили. Теперь Богослово в черту города вошло. Додумались то же – дома панельные на кладбище строить…
- ???
- Там же раньше кладбище было. При чем в последние годы хоронили военнопленных: финнов и немцев. Так ведь что получается. Людям, которым в этих домах живут, что только не мерещится. Якобы по ночам приходят в их квартиры немцы и покрикивают: "Шнеля! Хальт! Хенде хох! Русский Ванька – сдавайся! Мамка – млеко, яйки!!!
Да, чудеса, однако…

Пора собираться. Мы откланиваемся, предварительно щелкнув счастливую пару в разных позициях: у окна, у кровати, у печки, и направляемся домой. Ирдоматка, кстати, поселок, вытянувшийся довольно на приличное расстояние. Сначала идут деревянные дома, а затем, один за другим, панельные.

Дома листаем всяческие энциклопедии в поисках происхождения топонима Ирдоматка. Название впервые отмечено в документах 15-го века. Первая часть топонима - женское имя – Ирдма. Есть сказание о русалке Ирдме и ее двух сестрах, вышедших, в отличие от своей менее удачливой сестры, замуж за земных людей. Вторая часть названия, по мнению краеведа А. К- Матвеева, произошла от вепсского "матк" ("мотк"), что означает "путь, переход". Получается, - Ирдоматка – путь на Ирдму.

Примечание.

Мы заинтересовались связью между родником и кладбищем, негативным воздействием последнего на качество воды и нашли в Интернете нижеследующий материал, который показался нам убедительным.

Цитируем:

"Говоря о вредном в санитарном отношении влиянии Кладбища, указывают на загрязнение воздуха, почвы и почвенной воды газообразными, жидкими и плотными продуктами разложения трупов, а также и на возможность распространения заразных болезней при помощи патогенных микробов, попавших в почву вместе с покойниками, умершими от той или другой заразной болезни.
Газы, возникающие при разложении трупов, являются последствием гниения или тления его. В первом случае они представляют смесь из углекислоты, водорода, сернистого водорода, болотного газа, аммиака и некоторого количества пахнущих газообразных веществ; во втором же случае выделяется почти одна углекислота. При этом почвенный воздух, окружающий труп, лишается части своего кислорода. Нет сомнения, что подобная газовая смесь, накопившаяся в какой-нибудь общей могиле или в плотно закрытом склепе, может сделаться причиной острого отравления людей; но отсюда еще не следует, чтобы те же самые газы, в том виде, в котором они обыкновенно встречаются на
Кладбища, т. е. сильно разведенные почвенным или атмосферным воздухом, могли подорвать здоровье окрестных жителей. В этом отношении мы встречаем в литературе противоречивые взгляды; одни указывают на то, что близость Кладбища, не вызывая каких-либо специфических заболеваний, тем не менее увеличивает общий процент заболеваемости и смертности окрестного населения; другие же авторы подобное влияние Кладбища отрицают решительно и приводят многочисленные наблюдения, доказывающие, что даже весьма продолжительное вдыхание гнилостных испарений нисколько не отражается на здоровье человека (прекрасное санитарное состояние рабочих на живодернях, отсутствие вредного влияния плохо зарытых трупов людей и животных на полях сражения).
Последнее мнение находит себе опору и в составе почвенного воздуха над могилами: в этом воздухе, правда, содержатся довольно большие количества углекислоты, — но в почвенном воздухе населенных мест (на улицах, дворах и т. д.) этот газ встречается нередко в значительно большем количестве, чем на Кладбища; что же касается сероводорода, аммиака и других пахнущих газов, то они большей частью вовсе не находятся в почвенном воздухе Кладбища, благодаря поглощению их как элементами самой почвы, так и проникающей в почву дождевой водой. Если же иногда на Кладбище, тем не менее, замечается так называемый могильный запах, то это происходит, по-видимому, оттого, что при раскопке старых могил (с целью погребения новых трупов) приходят в соприкосновение с атмосферным воздухом частицы почвы, содержащие еще не вполне минерализованные органические вещества, в которых, под влиянием воздуха, ускоряется процесс разложения.
На основании сказанного мы приходим к заключению: 1) что при правильном ведении кладбищенского дела (отсутствие общих могил и вообще соблюдение известных правил при погребении трупов) количество газообразных продуктов трупного разложения, выделяемых кладбищенской почвой в атмосферный воздух, весьма незначительно и нередко даже ускользает от химического анализа; 2) что испарения Кладбища при переходе в атмосферу подвергаются чрезвычайному разжижению и 3) что нет достоверных статистических наблюдений, которые доказали бы вредное для здоровья окрестного населения влияние кладбищенского воздуха. Вопрос о влиянии трупного разложения на кладбищенскую почву еще мало обследован; имеющиеся немногочисленные анализы заставляют предполагать, что почва, даже в непосредственном соседстве с опущенными в могилу гробами, загрязняется продуктами разложения трупов не больше, чем загрязняется различными нечистотами уличная и дворовая почва в населенных местах: так, например, количество азота в уличной почве Петербурга оказалось втрое больше, чем в могилах, а во дворах частных домов и общественных зданий — почти в 7 раз больше.
Такая сравнительная чистота кладбищенской почвы обуславливается, очевидно, тем, что при медленном разложении трупов количество органических веществ, переходящих в окружающую почву в единицу времени, очень невелико, вследствие чего они легко поглощаются и перерабатываются соприкасающейся с могилами землей; действительно, простой расчет показывает, что количество органических, способных к гниению веществ, передаваемых окружающей почве, в течение года, известным числом трупов, составляет не более 1% того количества подобных же веществ, выделяемых в течение же года одинаковым числом живых людей.
Что касается загрязнения Кладбища воды, то, конечно, нельзя отрицать возможности перехода в почвенную, а следовательно, и в колодезную воду продуктов трупного разложения; но фактически исследования воды кладбищенских колодцев, произведенные в различных местах (Дрезден, Будапешт и др.), показали, что колодезная вода на Кладбищах не содержит больше аммиака, азотной кислоты, азотистой кислоты, хлора и органических веществ, нежели питающиеся почвенной водой колодцы больших городов, и что нередко кладбищенские колодцы даже отличаются замечательно чистой, хорошей и вкусной водой (колодцы на Ваганьковском и Даниловском Кладбища в Москве).