| Одно из приятных событий нынешнего Дня города это приезд в Череповец труппы московского театра «Ленком» со спектаклем «Пролетая над гнездом кукушки» (Затмение). Пусть говорят о том, что «Ленком уже не тот, и находиться в серьезном кризисе», интерес к этому театру был очевиден – в фойе ДК Металлургов собралось большое число жаждавших качественного зрелища местных театралов и сильно взволнованного театрала №1 и журналиста №2 Череповца Сергея Виноградова. До такой степени, что до начала спектакля он два раза (сам видел) бегал в туалет. Это была бы бытовая мелочь, если бы не было хорошо известно, где рождаются нетленные шедевры Сергея. Из брошюрки - программки, которую продавали не по самой скромной цене (100 рублей), следовало, что к постановке этого спектакля приложил руку не только болгарин Александр Морфов (говорят, первоначально хотели самого Милоша Формана выписать из-за океана) , но и уже умерший Александр Абдулов. Из наиболее известных артистов Ленкома в этот ноябрьский вечер на сцене ДК Металлургов были представлены Андрей Соколов в роли Макмэрфи и Андрей Леонов в роли одного из пациентов психиатрической клиники Чезвика. Надо сказать, что выбираюсь я в театр довольно редко, лишь по необходимости, и обычно засыпаю, как только в зале гаснет свет. Но не в этот раз. Конечно, дремалось, но живая игра артистов, а также доносившееся со сцены такие жизнеутверждающие слова, как «жопа» (не менее 10 раз в первом отделении), «херня», «сука», вывели меня из цепких лап Морфея и я, по крайней мере, 1 отделение, с интересом наблюдал, что происходит на сцене. Из брошюрки: «Кафель, хром, стекло, плоские экраны мониторов с подводными съемками выглядят холодно и угрожающе, как стерильный скальпель хирурга…» А на сцене шла тихая жизнь идеальной психиатрической клиники. В это болото ворвался социопат Макмэрфи, где попытался наводить свои порядки, исходя из той картины мира, которая у него была. Из рецензий на спектакль прошлых лет:
«В герое Абдулова вообще нет бунтарства. Он не нарывается на конфликты, не лезет на рожон и готов выполнять предписания, если они разумны. Он не против порядков восстает. Он не терпит надругательства над здравым смыслом. В нем не деструктивный пафос, а конструктивный. Среди врачей и их пациентов он единственный абсолютно нормальный человек - любящий женщин, знающий толк в азартных играх, умеющий рассказать анекдот и ясно понимающий: если у юноши проблемы с девушками, эти комплексы снимаются не беседой с психотерапевтом, а походом в бордель. Если музыка мешает разговаривать, ее надо сделать потише, а если хочется танцевать - погромче. Ну чего тут, епть, огород городить.» (отзывы можно посмотреть здесь: http://www.smotr.ru/2005/2005_lenkom_zatmenie.htm) Впрочем, чем это кончилось, нам хорошо известно по фильм. Концовку спектакля я не увидел, поэтому могу только предполагать, чем кончилось дело. Очень оживил постановку наш «местный артист». Как пьяному удалось пробраться на балкон театрального зала, ума не приложу. Тем не менее, наш рабочий крестьянин туда пришел и, где-то с средины первого отделения, начал активно вживаться в постановку: сначала скромнее, а затем все звонче ярче. В конце концов, в момент наиболее острого противостояния за права заключенных (тьфу, пациенто) между Макмерфи и врачом Речид, он целиком, а главное громко, на весь зал, занял позицию Макмерфи. Артистка в роли Речидотреагировала мгновенно («Вон – буйных привезли»). Кстати, в этот момент как раз обсуждался вопрос о переводе Макмерфи «к буйным» (там еще были «овощи», «морковки» и т.п.) на второй этаж. Впрочем, этот прием мог показаться и специально придуманным. Уж больно он органично вписывался в канву спектакля, но пришли архангелы в милицейской форме, надели «наручники» и увели артиста, куда надо… Собственно, а что еще надо?!
|
