УДИВИТЕЛЬНО устроена человеческая память. Она воскрешает многое из давно пережитого, отчетливо воспроизводя впечатления даже совсем раннего детства. О войне в моей памяти остались скрещенные лучи прожекторов, кажущиеся огромными в ночи окна и жуткий вой волков. Перед глазами явственно стоит каждый плес речушки послевоенных лет, верные друзья, вернувшиеся после войны герои-фронтовики. Вспоминаются даже клички лошадей, полученных колхозом из числа списанных из армии по причине возраста и тяжелых ранений. Память сохранила многое про волков. Сейчас любой рассказ о них вызывает снисходительные улыбки, а в то время волчий террор был для центральных районов России не менее острой проблемой, чем сегодняшние теракты. На Тамбовщину с западных областей хищников согнала война, и в отсутствие охотников расплодилось их страшно много. Кровавые дела волков были беспощадны и ужасны. Они не просто похищали овец у зазевавшихся пастухов, а нападали стаями на стада, резали коров, лошадей. Постоянно ходили зачастую преувеличенные слухи о погибших путниках, пытающихся укрыться в хлипких времянках, в кабинах машин и тракторов… Защититься от стаи нападающих со всех сторон хищников ни топором, ни вилами невозможно. Идущий со свадьбы гармонист случайно обнаружил, что волки боятся звуков гармони. В чем тут дело, не знал никто, но при полном отсутствии огнестрельного оружия люди часто доверяли свою судьбу голосистой подруге. После войны появилась масса губных гармоник. Их победители привозили в подарок детворе, помню, была такая и у меня. Исследовать, как волки относятся к немецкой безделушке, не решился, по-моему, никто. Вспомнить войну, послевоенную деревню, волков меня заставило письмо с описанием современной, но уходящей в прошлое человеческой драмы. На юге Тамбовщины, близ границы с Липецкой областью, в селе Ивановка бывшего Волчковского, ныне Мордовского района, вдали от больших дорог и железнодорожных станций, живет 87-летняя Нина Фёдоровна Фёдорова. К началу войны она успела окончить семилетку и была направлена на курсы трактористов тяжелых машин в город Сампур. Вернувшись, сразу получила в МТС гусеничный СТЗ-НАТИ. Простой мощной машины было недопустим. Она и пахарем трудилась, и таскала за собой по сугробам и размокшему чернозему всё, что сейчас перевозят десятки автомобилей. Изнурял ремонт, отдыхом считалась обычная работа за рычагами. Даже завести эту махину рукояткой (стартера трактор не имел) было по силам не каждому мужику. Часто работала сутками, а выходные дни пришли гораздо позже Дня Победы. Хорошо помню ее рассказ о том, как сидела она ночью в поле в кабине своего трактора в окружении стаи волков, как нередко встречалась с ними нос к носу, неся с поля в мастерскую тяжелую неисправную железяку. Ко всем трудностям добавлялся голод: вволю не поесть было даже хлеба, наполовину состоящего из лебеды. Вот в таком нечеловеческом напряжении хрупкая девочка провела всю войну. За доброту, скромность, трудолюбие Нину любило всё село. Свой трактор сдала через два года после Победы, когда в деревню вернулись мужчины и повзрослели мальчишки, которых сейчас называют детьми войны. После войны с волчьим беспределом удалось покончить в течение нескольких лет. Свое дело сделали отстрелы хищников с самолетов, облавные охоты, премии и льготы за уничтоженных зверей. Работала Нина Фёдоровна в колхозе до старости – бригадиром, звеньевой, рядовой. Вместе с мужем Фёдоровым Николаем Михайловичем, фронтовым другом прославленного летчика-истребителя Александра Покрышкина, вырастили двух дочерей и сына. Николай Михайлович к своим многочисленным боевым наградам добавил два ордена за мирный труд. Дружная семья была гордостью местного колхоза и даже района.
Источник: http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=592874 | 
